Лидия Гинзбург - Агентство Пинкертона [Сборник]
КАЖДОГО ЮНИОНИСТА
ОЖИДАЕТ ИЗГНАНИЕ ИЛИ СМЕРТЬ
Союз граждан.
Я ожидал, что копь «Портланд» тоже будет атакована и собственность пострадает, поэтому я поспешил переговорить о клиентом по телефону.
До самого вечера солдаты и вооруженные граждане занимались доставкой юнионистов и сочувствующих союзу в тюрьму, устроенную в танцевальном зале арсенала. Как только я там показался, меня пригласили в охрану и посоветовали убивать каждого члена союза, позволившего себе не согласиться со мной по какому-либо вопросу.
Вечером в военном клубе состоялось собрание собственников копей, управляющих и видных граждан. Там много говорилось о копи «Портланд» и о шерифе Робинзоне, который в присутствии репортеров сказал: «Странно все-таки, что ЗФР решилась скомпрометировать себя ради совершенно ненужного ей убийства нескольких рабочих, не состоящих в союзе». Робинзона привели в клуб. Когда он отказался сложить с себя обязанности шерифа, ему показали веревку. Охотники отправились расчищать для виселицы место, прилегающее к арсеналу. Шериф Робинзон подумал немного и подписал отставку. Его должность передана одному из хозяев копи Эль-Пазо.
Ночью я через каждые полтора или два часа звонил в «Колорадские источники» клиенту. В последний раз я позвонил в семь часов утра, уже после того, как здесь появился приказ Ч. О’Нейла, временного командующего военными силами графства, о немедленном закрытии копи «Портланд» — «последнего оплота динамитчиков, поджигателей и убийц». О’Нейл заявляет в приказе, что в числе других пунктов военного устава он намерен настаивать на пункте сорок пятом: «Всякий, кто помогает неприятелю деньгами, съестными припасами или одеждой, подвергается к смертной казни или другому наказанию, установленному военным судом».
Клиент Барнс в отчаянии. Он не ожидал, что заигрывание с союзными рабочими заведет его так далеко. Завтра отсюда отправляются в Индепенденс и Портланд за всеми агитаторами и членами союза.
С совершенным почтением № 18.
* * *В дрожащем и скудном свете вагона Крейн перечитывал инструкцию Мак-Парланда:
«…19.VIII с утра вы поступаете в распоряжение Кери (18. VIII он встретит вас в Боизе на вокзале)…» — Крейн пропустил несколько строк — «… после чего вручит вам документ такого значения, что его пересылка не может быть доверена почте…» Крейн сунул инструкцию в карман и еще раз вытащил из кармана письмо, которое оставила Молли.
«Жаль, что я вас не застала. Кроме вас нет никого. Мак-Парланд громко хвастает, что у него в руках поразительные новые доказательства. Хейвуда и других — надо предупредить. Восемнадцатого еду в Боиз. Машинист Крафт жил там два года в номерах у старухи Киннер. Ее сын Джордж Киннер — младший надзиратель в тюрьме. Киннер — не то добрый малый, не то продажный, — а вернее то и другое. Хейвуд у него в отделении. Крафт дал мне письмо. Если случится что-нибудь важное, я вызову вас.
М.»
— Какая путаница, — утомленно бормотал Крейн, и его голова качалась и подпрыгивала на деревянной обшивке. Поезд наполнил его тело движением, тряским и успокоительным, потому что оно не требовало усилий..
— Какая адская путаница… Молли… скорее всего, она тем же поездом…
Со ступеньки вагона Крейн увидел сразу серый перрон с беспокойной толпой приехавших и встречающих; вход в контору начальника станции, два продолговатых пакгауза; на запасных путях — разноцветные вагоны. С точностью, которую ценили в агентстве, Крейн отобрал взглядом то, что ему было нужно. Слева по краю перрона равнодушно прогуливался джентльмен в серой шляпе — Кэри! Справа из третьего от Крейна вагона третьего класса, озираясь, выходила Молли с маленьким примятым саквояжем в руке. Крейн сигнализировал влево: «Не подходите. Опасно!», свернул вправо и догнал Молли у выхода; улыбаясь, он взял из ее руки саквояж. Молли резко вздрогнула.
— Крейн? Вы? Почему?
Крейн разжал на мгновение руку с ее запиской, смятой и прилипшей к ладони. Он предъявил ей записку, как билет, дающий право занять соседнее место.
— Почему же? — повторила она.
— Потому что нехорошо, когда женщина борется, а мужчина…. смотрит со стороны.
Крейн подумал: сейчас она сдвинет брови…
— Киннеры живут у вокзала, — сказала Молли, не сдвигая бровей, — кажется, здесь.
Они стояли перед деревянным, потрепанным домом. Молли протянула руку к саквояжу и медленно отвела обратно.
— Где вы ночуете?
— Не знаю.
— Крейн, вам нужно остановиться у Киннера.
— Но… но… — Крейн выглядел беспомощно, — в письме обо мне ни слова, и наконец — эти люди, что они могут подумать?..
— Все равно, — Молли спокойно приложила руку к звонку. — Впрочем, Крафт говорил, что Мэг Киннер помогает всем и никому не задает вопросов.
Старуха Киннер, быстрая и узловатая, с прямыми прядями позеленевших от седины волос, — молча прочитала письмо; молча посмотрела на Молли, потом на Крейна.
— Два номера, мистер? Хорошо, хорошо, нынче освободились… Знаю, знаю, мисс, вам нужен Джорджи Киннер. У него ночное дежурство, у Джорджи Киннера, мисс. Потерпите, красавица, потому что в жизни нет ничего лучше терпения. Старая Мэг кое-что знает об этом.
В комнате Молли была кровать, умывальник, стол и два стула. Рядом, за дощатой перегородкой — комната Крейна. Молли села, не снимая пальто.
— Крейн, я никогда не относилась к вам хорошо, вы знаете…
Крейн, пригнувшись к столу, ногтем чертил по дереву мелкий узор.
— Потом я вдруг поняла: стачка погибла; все высланы или в тюрьме — мой старик, Гейс, Смит, Мангон… Остались одни эгоисты и трусы. И — вы и я. Я думала всю ночь и тогда написала вам про Боиз. Я решила, что вы все должны знать, потому что нас теперь двое, чтобы попробовать спасти Хейвуда.
— Хейвуда, — сказал Крейн. Он невольно повторил имя, но Молли казалось, что он задал вопрос. Она побледнела.
— Да, Хейвуда, который здесь страшно нужен. Я хочу сказать, Хейвуда — прежде всего, потом… других. Крейн, подумайте, на вас куртка совсем такая, как раньше была у Джима. И даже заплата…
— Это старая куртка Джима. — Крейн провел пальцами по рукаву, — и заплату на локоть поставили вы… Я ношу ее с тех пор, как оставил пальто на окне…
— Крейн, хорош был наш «Рекорд», — правда? Они до сих пор кусают пальцы от злости. А ваше пальто — я его унесла оттуда.
— Безумие! Если бы только вас задержали в ту ночь… Какая улика, Молли!
— Да. Но если бы в эту ночь в типографии «Рекорда» нашли ваше пальто…
